Па огромной сцене Большого театра оживает героиня одной из самых популярных сказок — Золушка. Ее танцует Уланова.

…Уехали сестры. Золушка одна в пустой комнате. Она пытается представить себе, что происходит на балу. Золушка берет оставленное на кресле платье, играет бумажным веером, кружится в танце, почтительно приседает перед шваброй.

Запыхавшись, присаживается она на кресло, задумчиво опускает руки, веер и платье скользят и падают на пол. Теперь она мечтает о чем-то другом, гораздо более значительном и чудесном. И вот снова Золушка кружится в легком танце, а ее мечтательно сосредоточенные глаза как будто видят перед собой неведомый мир волшебных чудес.

И вот чудо свершается. Счастливая Золушка едет на бал.

Появившись во дворце принца в воздушном и сверкающем наряде сказочной принцессы, Золушка-Уланова не перестает быть застенчивой и скромной. Она потрясена случившимся, замирает от восхищения, созерцая дворцовое великолепие.

Она не кокетничает, не разглядывает гостей, а только танцует, танцует без конца, упо-енно, неутомимо, с наслаждением, изливая в танце всю свою душу.

«Сказка о Золушке была моей любимой сказкой с детства,— говорит Уланова…— Для меня Золушка — это совокупность всего хорошего, что есть в человеке».

Уланова видит смысл балетного искусства, его назначение и красоту именно в этой способности раскрывать все самое прекрасное и светлое, что есть в человеке.

Но для этого нужно в совершенстве владеть мастерством танца. Еще со времени учебы в Ленинградском хореографическом училище неизменным законом для балерины на всю жизнь остается каждодневный упорный труд, неумолимая требовательность к себе, непрекращающиеся творческие поиски. Каждый человек имеет свой талант, как-то сказала Уланова, надо только суметь разгадать его и работать над ним неустанно и самозабвенно.

«У меня рождалось желание не просто хорошо и чисто выполнить ту или иную вариацию,— вспоминает Уланова, — а передать в танце, в движениях, в позах свое настроение, вызванное музыкой и содержанием балета».

Именно так и возникает своеобразие каждого сценического образа, созданного балериной.

Актриса раскрывает верность в любви, самоотверженность, чистоту, поэтичность и главное — неповторимый внутренний облик каждой своей любимой героини — Раймонды из одноименного балета А. К. Глазунова, Марии в «Бахчисарайском фонтане» Б. В. Асафьева, Джульетты в балете С. С. Прокофьева на сюжет бессмертной трагедии В. Шекспира «Ромео и Джульетта», Жизели в балете А. Адана «Жизель» и, наконец, Одетты в «Лебедином озере» П. И. Чайковского.

Хрупкая Жизель не выносит измены любимого — она гибнет, как сломанный ветром цветок.

Джульетта расстается с жизнью, словно уничтожая последнее препятствие, отделяющее ее от Ромео.

Уланова — это простодушная, чуткая, ласковая Золушка и печальная, робкая, взволнованная Одетта.

Уланова не просто восхищает искусством танца, она живет в стихни музыки и движений, раскрывая самые возвышенные свойства человеческой души. Она умеет воплощать в балете большие трагические чувства, передавать в танце сложнейшие драматические моменты, психологический характер роли. Уланова отзывается на самые тонкие, гармонические оттенки музыки. Не только ритмический рисунок танца, но и почти неуловимая игра рук или просто взгляд, пауза, наклон головы, самое содержание ее душевных движений — все это рождается из музыки.

Каждая партия Улановой — не соединение отдельных танцевальных кусков, а единая, логически построенная, непрерывная линия роли. Уланова так говорит о языке танца:

«Для создания танца мы располагаем разнообразнейшими движениями… Как из букв складываются слова, из слов фразы, так из отдельных движений складываются танцевальные «слова» и «фразы», раскрывающие поэтический смысл хореографической повести… Отдельные движения сами по себе не означают ничего конкретного… Но множество «па» в их логической последовательности, в их красивом и динамичном сочетании может и должно выразить разнообразные чувства, глубокие человеческие переживания, счастье любви и горечь разлуки, муки ревности и тяжесть предчувствия, надежду и разочарование, радость и отчаяние, порыв к подвигу и его свершение».

Пластичность и воздушность, строгость и четкость рисунка делают искусство Улановой совершенным образцом классического танца.