О девятой заповеди Моисеевой
Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
ЧТО ЗАПРЕЩАЕТСЯ ДЕВЯТОЙ ЗАПОВЕДЬЮ?
Девятой заповедью запрещается ложное свидетельство на ближнего, а также всякая ложь.
КАКИЕ БЫВАЮТ ВИДЫ ЛОЖНОГО СВИДЕТЕЛЬСТВА?
Запрещается под наименованием ложного свидетельства: ложное свидетельство судебное, когда на кого-либо в суде ложно доносят, жалуются, или о чём-либо лжесвидетельствуют; ложное свидетельство помимо суда, когда на кого-либо клевещут заочно, или кого-то в лицо порицают несправедливо.
МОЖНО ЛИ УКОРЯТЬ ЛЮДЕЙ, ЕСЛИ В НИХ ЕСТЬ ПОРОКИ?
Непозволительно укорять других за их пороки. Евангелие не позволяет нам судить о пороках или недостатках ближних, если мы не призваны к обличению их особой обязанностью, а исправлять ближних примером кротости: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7:1).
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГРЕХОМ ЛОЖЬ БЕЗ ЖЕЛАНИЯ НАВРЕДИТЬ БЛИЖНЕМУ?
Непозволительна также ложь, при которой нет намерения вредить ближнему. Потому что всякая ложь противоречит любви и уважению к ближнему и недостойна человека, тем более христианина, созданного для истины и любви. Посему, отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему; потому что мы члены друг друга (Еф. 4:25).
КАК ИЗБЕЖАТЬ ГРЕХА ПРОТИВ ДЕВЯТОЙ ЗАПОВЕДИ?
Чтобы избегать грехов против девятой заповеди, следует обуздывать язык. Кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей (1 Пет. 3:10). Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие (Иак.. 1:26).
О лжи
1. Железо и камень, соударяясь, производят огонь: многословие же и смехотворство порождают ложь.
2. Ложь есть истребление любви; а клятвопреступление есть отвержение от Бога.
3. Никто из благоразумных не сочтет ложь за малый грех; ибо нет порока, против которого Всесвятой Дух произнес бы столь страшное изречение, как против лжи. Если Бог погубит вся глаголющiя лжу (Пс. 5, 7): то что постраждут те, которые сшивают ложь с клятвами?
4. Видал я людей, которые величались ложью и празднословием, и остротами своими, возбуждая смех, истребляли в слушавших плач и сокрушение духа.
5. Когда бесы увидят, что мы в самом начале стараемся отойти от слушания смехотворных речей вредного рассказчика, как от губительной заразы; тогда покушаются обольстить нас двоякими помыслами: «не опечаливай», внушают они нам, «повествователя»; или «не выставляй себя человеком более боголюбивым, нежели прочие». Отскочи скоро, не медли; а если не так, то во время молитвы твоей вообразятся помышления о предметах смешных. И не только бегай таких бесед и лукавых собраний, но и разоряй их благочестно, предлагая на среду воспоминание о смерти и последнем суде; ибо лучше тебе окропиться, в сем случае, малым тщеславием, только бы сделаться виновником общей пользы.
6. Лицемерие есть матерь лжи, а часто оно бывает и поводом к оной. Ибо некоторые утверждают, что лицемерие есть не что иное что, как поучение во лжи и изобретатель лжи, с которою сплетается достойная казни клятва.
7. Кто стяжал страх Божий, тот устранился лжи, имея в себе неподкупного судию, - свою совесть.
8. Как во всех страстях, так и во лжи познаем мы различные степени вреда; ибо иной суд тому, который лжет по страху наказания, и иной тому, кто лжет без предлежащей опасности. 9. Один лжет ради увеселения, другой - ради сластолюбия, иной, чтобы заставить присутствующих смеяться, а некоторый для того, чтобы ближнему поставить сеть и сделать ему зло.
10. Истязаниями властителей прогоняется ложь; множество же слез ее совершенно погубляет.
11. Сплетатель лжи извиняется благим намерением; и что, в самом деле, есть погибель души, то он почитает за праведное дело. За подражателя Раавы выдает себя лживый муж, и думает соделывать спасение иных своею погибелью.
12. Когда мы будем совершенно чисты от лжи, тогда уже, если случай и нужда потребуют, и то не без страха, можем употребить ее.
13. Не знает младенец лжи; не знает оной и душа, очистившаяся от лукавства.
(Лествица).
О грехе осуждения.
Но, брате мой, как враг бодренно следит за тобой, высматривая, как бы посеять в тебе зло, смотри еще паче ты бодренно сам над собою, чтоб не попасть в расставляемые им тебе сети, и как только он представит тебе какой недостаток в ближнем твоем, спеши поскорее отклонить от себя помысл ceй, не давая ему засесть в тебе и разрастись, и вытесни его из себя вон, чтобы и следа его не оставалось, заменив его помышлением о добрых свойствах, какие знаешь в ближнем сем и какие вообще уместны людях, прилагая к сему, если еще чувствуешь позыв произнесть осуждение, ту истину, что тебе не дано на то власти и что, присвояя себе эту власть, ты сам в этот момент делаешься достойным суда и осуждения не пред немощными людьми, но пред всесильным Судией всех — Богом. Такой переворот помысла есть самое сильное средство не к отогнанию только случайно находящих помыслов осуждения, но и к тому, чтобы совсем отучить себя от сего порока.
Второе же, тоже очень сильное к тому средство, есть не выпускать из ума памятования о своей худости, своих нечистых и злых страстях и делах и соответственно тому непрестанно держать чувство своего непотребства. Того и другого — страстей и дел страстных — конечно, найдется в тебе немало. Если ты не бросил себя и не махнул рукой, говоря: будь что будет, то не можешь не заботиться об уврачевании этих своих нравственных немощей губящих тебя. Но если ты делаешь это искренно, то у тебя не должно доставать времени заниматься делами других и судебные составлять о них приговоры; ибо тогда, если позволишь себе это, в ушах твоих непрестанно будет звучать: Врачу, изцелися сам; изми первее бревно из очесе твоего (ср. Лк. 4, 23; Мф. 7,5).
К тому же, когда ты строго судишь о каком недобром поступке ближнего, знай, что какой-нибудь корешок этой же самой недоброты есть в твоем сердце, которое по своей страстности научает тебя строить догадки о других и осуждать их. Лукавый человек от лукавого сокровища сердца своего износит лукавая (ср.: Мф. 12, 35). Напротив, око чистое и бесстрастное бесстрастно взирает и на дела других, а не лукаво. Чисто око еже не видети зла (Авв. 1, 13). Потому, когда придет тебе помысл осудить другого за какую-либо погрешность, вознегодуй на самого себя, как на делателя таких дел и в том же повинного, и скажи в сердце своем: «Как я, окаянный, находясь в том же самом грехе и делая еще более тяжкие прегрешения, дерзну поднять голову, чтоб видеть погрешности других и осуждать их?» Действуя так, ты будешь оружие, которым злой помысл внушает тебе поразить другого, обращать на самого себя и вместо уранения брата, пластырь будешь налагать на раны собственные.
И тогда, как грех брата будет не тайный, а явный, всем видный, ты старайся причину тому видеть не в том, что внушает недобрая страсть осуждения, а в том, на что может указать братолюбное к нему расположение, и скажи в себе: «Так как брат сей имеет много сокровенных добродетелей, то Бог для сохранения их от повреждения тщеславием попустил ему впасть в теперешний грех или малое время побыть под этим невзрачным покровом, чтобы он и самому себе, пред своими глазами, казался непотребным и, будучи за то презираем другими, пожал плод смиренномудрия, и еще более благоугодным сделался Богу, так что в настоящем случае он получит больше пользы, чем сколько потерпел вреда.
Пусть даже чей-нибудь грех будет не только явный, но и очень тяжкий и исходит из ожесточенного и нераскаянного сердца, ты и при этом не осуждай его, но возведи очи ума твоего к непостижимым и дивным судам Божиим и увидишь, как многие люди, бывшие прежде пребеззаконными, потом каялись и достигали высокой степени святости, и как, с другой стороны, иные, стоявшие на высокой степени совершенства, падали в глубокую пропасть. Смотри, не подвергнуться бы и тебе такому бедствию за осуждение. Потому стой всегда со страхом и трепетом, боясь более за себя самого, чем за другого кого. И будь уверен, что всякое доброе слово о ближнем и радость о нем - суть в тебе плод и действие Святаго Духа, как, напротив, всякое о нем худое слово и презрительное его осуждение происходят от твоего злонравия и диавольского тебе внушения. Посему, когда соблазнишься каким-либо недобрым поступком брата, не давай очам своим сна, пока не изгонишь из сердца своего сего соблазна и совершенно не умиришься с братом. (Пр. Никодим Святогорец).
Осуждение происходит от своей порочности.
Чистотою мысли нашей мы можем всех видеть святыми и добрыми. Когда же видим их дурных, то это происходит от нашего устроения. (пр. Макарий Оптинский).
Нужно иметь внимание к своей внутренней жизни, так чтобы не замечать того, что делается вокруг тебя. Тогда осуждать не будешь. (Пр. Амвросий Оптинский).
Неправильно – сожалеть об оскорбивших, как о покорившихся врагу.
Не доверяй также и тому помыслу, который при скорбях, наносимых тебе, научает не себя обвинять, а сожалеть о причинивших оные, как о виновных: что они покоряются врагу и т. п. Это тоже вражий помысл, тайно влекущий чрез самооправдание к самомнению; гораздо полезнее быть оглагольником себя в первословии, то есть обвинять себя самого, как подавшего чем-либо повод к оскорблению себя, обвинять себя, как достойного оскорблений, в недостатке терпения, смирения, снисхождения и любви, чем всячески можно с помощью Божиею устудить или вовсе погасить вражду к себе во оскорбляющем нас брате. Притом же надобно помнить, что сие делается и не без попущения Божия, а всяко по грехам нашим ко вразумлению и смирению.
(Пр. Макарий Оптинский).
О неосуждении священников.
По заповеди церковной и апостольскому завещанию вы должны уважать священников, яко служителей алтаря и таинств Божиих; ибо без них невозможно спастися…. Судить же их в их погрешностях совсем не ваше дело; овца пастыря не судит, каков бы он ни был. Судить священника значит судить Самого Христа; как можно сего берегитесь! (Пр. Макарий Оптинский).
Впадаем в те же грехи, которые осудили. Почему?
За зазрение ближних, бываем оставляемы Богом и падаем в те же или еще и лютейшие пороки, дабы познали свою немощь и смирились. (Пр. Макарий Оптинский).
Надо твердо помнить этот закон духовной жизни: если в чем кого осудишь или смутишься чем-нибудь у другого человека, то тебя это же самое постигнет, ты сделаешь сам то, в чем осудил другого, или будешь страдать этим самым недостатком. (Пр. Никон Оптинский).
Нужно себя понуждать на неосуждение.
Как оно (осуждение) важно и законопреступно, это все мы знаем, но удержаться от сего не стараемся и как будто по благословной вине (причине) отверзаем уста свои на оное, а когда бы приобучали себя к отсечению волей своей и в удержании слова, хотя с болезнию понуждая на оное себя, то пришли бы в навык сего, так как теперь находимся в навыке неудержания к осуждению…(пр. Макарий Оптинский).
Молитва о неосуждении.
Как только придет в голову осуждение, так сейчас же со вниманием обратитесь: "Господи, даруй мне зрети мои согрешения и не осуждати брата моего. "(Пр. Нектарий Оптинский).
Не судите – не будете судимы.
Просишь, что бы не осуждать других. Поистине нет легче для спасения этой добродетели. Тут ни трудов, ни поста, ни жертв, ни приношений. Просто: не судите и не судимы будете. Молю Господа, чтобы Он даровал тебе эту добродетель. ( Хотя сам я ее и не имею.) (Пр. Анатолий Оптинский).
Пожалей и не осудишь. (Пр. Анатолий Оптинский).
На себя больше смотри и, читая святые книги, к себе применяй и себя исправляй, а не других. А то будешь и много знать, да будешь, пожалуй, хуже других…. Разбойник тридцать лет разбойничал и, покаявшись, вошел в рай. А апостол Иуда находился всегда при Господе Учителе, и под конец предал Его. (Пр. Амвросий Оптинский).
Преподобный Макарий Египетский, увидев человека грешащего, сказал сам себе: "Он хоть и согрешил, но сумеет покаяться, а если ты согрешишь, то покаяться не сумеешь".
О языке.
Если взять в размышление один свой язык, то сколько им произнесено было зла – хулы на Бога, осуждения на ближних, ропота, насмешек, кощунства, болтовни, брани, божбы и прочее и прочее! И проходит ли в году хотя один день, в который бы мы языком своим не согрешили, забывая о том, что за каждое праздное слово ответ отдадим Богу. Посему Господь Бог, промышляющий о нашем исправлении и спасении, и посылает скорби, от которых человек не только празднословить, но и дельное говорить затрудняется. (Пр. Антоний Оптинский).
