Человек добровольно вступает в ту или иную организацию, потому что внутри организации какая-то из его потребностей удовлетворяется лучше, чем вне нее. Следовательно, становясь участником дистрикта, старатель должен был быть уверенным в том, что «внутри» этой организации его нужда в защите прав на золотодобычу и спокойное хозяйствование будет удовлетворяться не хуже, чем если бы он защищал себя самостоятельно. Чтобы его ожидания оправдались, необходимо выполнение ряда условий. Первое – отсутствие среди потенциальных членов дистрикта участников, заведомо обладающих сравнительными преимуществами при выполнении функции защиты имущества, иначе говоря, имеющих существенно более высокий, чем другие золотоискатели, потенциал насилия. Второе – отсутствие на момент создания организации «защитников-профессионалов»: ведь если таковые имеются, эффективнее нанять их, чем создавать организацию.
Исследования Дж. Умбека установили, что потенциал насилия распределялся между золотоискателями достаточно равномерно – все имели одинаковое оружие, никто не нанимал охранников-профессионалов. Тем самым для старателей имело смысл создать организацию, заключить между собой договор, в соответствии с которым каждый получил бы не меньше прав собственности на участок земли, чем если бы он применял насилие для его защиты самостоятельно.
Основная цель такого контракта состояла в том, чтобы защитить дистрикт от пришельцев со стороны и предоставить каждому участнику договора исключительные права на определенный участок. Решающим фактором при распределении правомочий между членами дистрикта был потенциал насилия – угроза применить оружие или физическую силу для защиты возможности хозяйствовать на своей земле.
В условиях Калифорнии середины ХIХ в. можно было ожидать, что распределение правомочий совпадет с распределением индивидуальных потенциалов насилия, т. е. будет равномерным. Теоретически можно представить себе следующую ситуацию: некто, чьи личные способности и умения оказались выше, чем у остальных, смог захватить непропорционально большой участок. Однако индивидуальные издержки (потери времени и сил, неизвлеченная золотоносная порода) на защиту такого участка оказались бы существенно выше, чем в случае защиты правомочий в рамках общего договора, так что в конечном счете такой выскочка оказался бы в проигрыше.
Реальное распределение участков среди золотоискателей вполне соответствовало этому умозрительному выводу, так как однородные по качеству золотоносные районы делились поровну; если район считался потенциально более богатым, участки на нем имели меньшие размеры, а если более бедным, чем в среднем по территории дистрикта, – то относительно большие; золотоискатели получали меньшие по площади участки, если они были расположены более удобно, т. е. ближе к реке (золото извлекалось из породы промывкой), и бльшие по площади, если они были расположены неудобно.
Таким образом, в рамках каждого дистрикта, образованного по договоренности его участниками, не только специфицировались и защищались права собственности последних на их ресурсы, но и обеспечивалось Парето-оптимальное распределение ресурсов между ними, – такое, что улучшения в положения одного из участников нельзя было добиться, не ухудшив положения другого. Каждый дистрикт представлял собой своеобразное «мини-государство», со своими «вооруженными силами», обеспечивающими защиту от внешних угроз, и «правоохранительными органами», дающими защиту каждому участнику от посягательств соседей. Дистрикт выполнял и еще одну важную функцию – он мог и реально перераспределял права собственности на участки, обеспечивая Парето-оптимальное распределение ресурсов. В рамках дистриктов в применении насилия возникала специализация и экономия на масштабах его производства. Именно эта экономия и побуждала золотоискателей объединяться для защиты исключительных прав. В результате после 1866 г. Американскому государству оставалось лишь легализовать уже сложившиеся структуры и включить в состав государственных органов власти.
Таким образом, контрактное государство – это государство, создаваемое на основе договора, в котором каждый гражданин делегирует государству часть функций по спецификации и защите исключительных правомочий, а государство использует монополию на насилие в рамках делегированных ему правомочий. В этом случае граждане рассматривают уплату налогов как свою обязанность. Контрактное государство может существовать при следующих предпосылках: а) наличие четких конституционных рамок деятельности государства; б) существование механизмов участия граждан в деятельности государства; в) существование ex ante института рынка как главного альтернативного механизма распределения прав собственности; г) наличие альтернативных механизмов спецификации и защиты прав собственности, включая «голосование ногами»19.
Эксплуататорское государство. Аналогия эксплуататорского государства с «оседлым бандитом» предложена американским экономистом М. Олсоном. В докладе, сделанном в 1995 г. на конференции в г. Москве, он проанализировал следующие исторические события.
В 1920-е годы большая часть Китая находилась под контролем различных военных диктаторов. С помощью своих вооруженных банд они захватывали какую-либо территорию и провозглашали себя ее правителями. Население облагалось высокими налогами, основная часть которых шла в карман «правителей». стал известен решительностью, с которой он подавлял на своей территории бандитизм, а также тем, что разгромил относительно сильную армию бандита-гастролера Белого Волка. По всей видимости, большинство населения во владениях Фана предпочитали его присутствие нападениям бандитов-гастролеров.
Действительно, когда бандит-гастролер становился оседлым и его грабежи принимали форму налогообложения, которое он осуществлял монопольно, то его жертвы получали побудительный мотив хозяйствования, отсутствовавший у них при систематических, но неупорядоченных набегах гастролеров. Ведь оседлый бандит отбирал лишь часть доходов, так как понимал, что сможет получить больше «налогов», оставляя «подданным» стимулы добиваться роста их доходов. Тем самым и жертвы оседлого бандита, и сам он будут жить лучше, чем при налетах бандитов-гастролеров, отбиравших все доходы. При этом оседлый бандит, стремясь к монополии на налогообложение, поневоле защищал своих жертв от нападений сторонних бандитов. «Когда грабежи и кражи монополизированы, жертвы этих преступлений могут рассчитывать на то, что им удастся что-то накопить из средств, оставшихся после выплаты налогов. И, следовательно, у них имеется побудительный мотив к накоплению и инвестированию, что в свою очередь увеличит их – и налоговые поступления в адрес оседлого бандита – в будущем», – пишет М. Олсон и формулирует положение, составляющее суть соответствующей концепции: «Бандитская рациональность, следовательно, должна побудить вожака бандитов установить свой контроль над той или другой территорией, стать ее правителем и обеспечить ее населению мирную жизнь и прочие общественные блага, а себе тем самым – больше средств от налоговых поступлений, чем он смог бы получить, будучи мигрирующим грабителем. Таким образом, мы сталкиваемся с феноменом «первого благословения невидимой руки»: рациональный, руководствующийся собственными интересами вожак шайки бандитов-гастролеров, как бы ведомый невидимой рукой, останавливается, закрепляется на месте, потом надевает корону и приводит на смену анархии власть. Гигантское увеличение масштабов производства, обыкновенно сопровождающее установление мирного порядка, появление прочих общественных благ, приносит оседлому бандиту куда большую добычу, чем та, на которую он мог бы рассчитывать, если бы не ввел для населения властный порядок и управление»20. Понятно, что такое управление нацелено изначально не на повышение благосостояния подданных, а на максимизацию доходов правителя путем силового перераспределения прав собственности в его пользу.
Таким образом, эксплуататорское государство использует монополию на насилие для максимизации доходов правителя или группы лиц, контролирующих государство, даже если это достигается в ущерб благосостоянию общества в целом. Ущерб от деятельности эксплуататорского государства можно сократить, если выплаты государству и перераспределения прав собственности носят систематический и предсказуемый характер. В этих условиях устанавливаются определенные правила хозяйственной деятельности и распределения доходов, ориентируясь на которые агенты могут целенаправленно влиять на производство, способствуя экономическому росту. Это свидетельствует о частичном совпадении интересов правителя и граждан, что является необходимым условием стабильности общества.
Краткая характеристика двух идеальных моделей государства в современной интерпретации дана 21 и представлена в табл. 7.1. на основе сопоставления экономических аспектов обеих концепций государства делает вывод о том, что различия между ними, кроме расхождений в трактовке возникновения государства, коренятся в характеристике получателей остаточного дохода в широком смысле слова (т. е. выгод от обеспечения защищенности и упорядоченности обменов и вообще прав собственности): по эксплуататорским теориям, дополнительные выгоды получает только господствующий класс или властвующая группа; по контрактным теориям, дополнительные выгоды распределяются в разной степени между всеми подданными.
Новая институциональная теория государства, включающая модель оседлого бандита МакГира–Олсона и модель Финдли–Уилсона с ограничениями монопольной власти правителя, подробно рассмотрена в публикациях Т. Эггертссона, , и 22.
Таблица 7.1.
Краткая характеристика двух крайних моделей государства
Характеристика | Контрактное государство | Эксплуататорское государство |
Цель | Максимизация совокупного дохода (ВВП) членов общества, снижение трансакционных издержек | Максимизация ренты (налоговых поступлений) группы, контролирующей государственный аппарат |
Задачи (функции) | Гарант в ряде сделок между индивидами, спецификация или защита прав собственности | Активное вмешательство в экономические и социальные взаимодействия, не ограничивающееся ролью гаранта |
Средства (использование монополии на насилие) | Ограничено социальным договором и конституционными рамками | Зависит лишь от политической воли группы, контролирующей государство |
Механизмы реше- ния проблемы принципала–агента | Принципал – гражданин: механизмы бюрократического контроля, наличие конституционных рамок, наличие альтернатив. Принципал – государство: распространение нормы добровольного подчинения закону (в том числе налоговому) | Принципал – гражданин: отсутствуют. Принципал – государство: использование принуждения и насилия, попытки осуществления всеобъемлющего контроля (особенно в предельном случае – тоталитарного государства) |
Бюджетные ограничения | Жесткие, ограниченные демократической процедурой утверждения бюджета. | Мягкие |
Основные статьи доходов | Налоговые поступления, в первую очередь – от «рыночных» налогов | Конфискационные налоги и налоговые поступления |
Основные статьи расходов | Юстиция, правоохранительная деятельность | Оборона, государственное управление, правоохранительная деятельность |
Основные способы покрытия бюджетного дефицита | Займы на внешнем рынке | Кредиты ЦБ правительству, займы на внутреннем рынке, возможен и отказ от выполнения обязательств как вид конфискационного налога |
Синтетическая теория государства. И в контрактной, и в эксплуататорской концепциях государство наделяется или присваивает себе власть устанавливать и перераспределять права собственности своих граждан. Разница заключается в том, что в первом случае это делается для реализации интересов граждан, а во втором – для удовлетворения потребностей правящей группы, класса или клана. Присваиваемые выгоды в первом случае представляют собой дополнительную прибыль, которую получает каждый как результат индивидуальной экономии издержек, возникающей из-за делегирования и централизации функции защиты правомочий, а во втором – ренту, извлекаемую правящей группой из своей позиции монополиста на оказание насилия для спецификации и защиты все тех же правомочий своих подданных. Важно подчеркнуть, что и в том, и в другом случаях – или непосредственно, или вынужденно – государство выступает в качестве конечного гаранта прав собственности.
Все это обусловило появление так называемой синтетической теории государства, связанной с именем Д. Норта23. Государство понимается Д. Нортом как организация, продающая услуги «оборона» и «правосудие» в обмен на налоги. Централизованное производство этих услуг характеризуется значительной экономией на масштабах, поэтому в целом возникает положительный эффект. Если бы каждый защищал свои права собственности в индивидуальном порядке, совокупные издержки были бы гораздо больше.
Кроме того, государству присущи черты так называемого «дискриминирующего монополиста». В данном случае государство разделяет налогоплательщиков на определенные группы, устанавливая для каждой из них такие права собственности, при которых максимизируется поступление налогов в казну. Нужно отметить и существующие здесь ограничения: при чрезмерно жестком налоговом бремени у налогоплательщика всегда имеются конкурирующие способы действий: уклонение от налогов, переход в иное подданство – эмиграция.
При этих условиях основной целью государства становится формирование такой структуры прав собственности, при которой можно было бы обеспечить максимизацию своего дохода – не только за счет принуждения, но и с помощью добровольных платежей населения. Иными словами, государство пытается оправдать налоговую систему, стремясь производить такой набор услуг обществу, который, с одной стороны, был бы полезен всем и каждому, а с другой – минимизировал бы издержки государства на спецификацию и защиту прав собственности. В результате экономии на масштабах при централизованном производстве общественных благ ресурсы общества могут быть более эффективно использованы для обеспечения экономического роста.
Тем самым достижение указанной основной цели государства предполагает решение двух противоречивых задач. По Д. Норту, вторая задача предполагает полностью эффективный набор прав собственности с целью максимизации совокупного продукта общества; первая ведет к попыткам специфицировать такой набор фундаментальных правил, который позволил бы правителю максимизировать свой доход (или, если мы желаем ослабить предпосылку о единоличном правителе, – максимизировать монопольную ренту группы или класса, чьим агентом выступает правитель).
Первая из задач – единственная в эксплуататорских теориях, вторая – в контрактных. Решение этих противоречивых задач происходит в любом государстве, при различных формах государственной власти.
Возможность перехода в теневую экономику или выезд зарубеж ограничивает стремление высшей власти к максимизации своей ренты. Чем доступнее для граждан различные «заменители» существующей власти, тем меньше оказывается у нее возможностей принуждать их к уплате налогов. Сама эта доступность, в свою очередь, неравномерно распределена между различными группами и слоями населения. Поэтому государство будет распределять права собственности между такими группами в соответствии с их «договорной силой». Наиболее сильные группы будут наделяться большими правами собственности даже в ущерб соображениям эффективности использования соответствующих ресурсов. Максимизируя поступления в бюджет, государство может устанавливать заведомо неэффективную структуру собственности. Например, оно может торговать монопольными правами и привилегиями, обеспечивая таким путем достаточную наполняемость казны.
Поэтому задачи экономического роста часто оказываются в конфликте с существующими в обществе структурами прав собственности: структура, обеспечивающая максимизацию ренты, не совпадает со структурой, максимизирующей эффективность использования ресурсов и обеспечивающей экономический рост. Однако и экономический рост, и его отсутствие влияют и на государство, и на установленную им структуру прав собственности, лишая их стабильности. В случае стагнации возрастают внешние угрозы со стороны конкурирующих государств, что заставляет правителей задумываться не только о ренте, но и об экономическом потенциале страны. В случае успешного развития научно-технический прогресс и расширение рынков меняют сложившиеся соотношения цен и относительную договорную силу групп специальных интересов. Те из них, кто мог бы извлечь выгоды из происходящих изменений, но лишен такой возможности при данной структуре прав собственности, усиливают свое давление на государство с целью ее изменения. Отсюда высказывается гипотеза о колебательном характере динамики структур прав собственности, устанавливаемых государством: вслед за системой, ориентированной на извлечение ренты, приходит система, максимизирующая эффективность, и наоборот24. Все это обусловливает двойственную роль государства в экономике: с одной стороны, государство является необходимым условием устойчивости экономического роста, а с другой – при определенных обстоятельствах может быть его препятствием.
Другие теории. С помощью интерпретации роли государства показал различия в подходах австрийского направления и новых институционалистов25. В частности, он обращает внимание на следующее определение роли государства, данное Ф. Хайеком: «Государству следует ограничиваться установлением правил, применимых к широкому многообразию ситуаций, и предоставлять индивидууму свободу во всем, что зависит от локальных обстоятельств, ибо только те, кого каждый случай непосредственно касается, знают эти обстоятельства и могут согласовать с ними свои действия. Чтобы люди могли эффективно применять это свое знание при разработке планов, у них должна быть возможность предсказывать те шаги государства, которые могут как-то на эти планы повлиять». На языке нового институционализма это значит, что правила позволяют уменьшить неопределенность и тем самым сэкономить на издержках согласования планов экономических агентов – трансакционных издержках. Это возможно в том случае, если обещания, выдаваемые государством, достоверны, а из экономической теории трансакционных издержек известно, что именно с помощью достоверности обещаний можно гарантировать осуществление сложных обменов. Вместе с тем понимание природы государства, выраженное в работах Д. Норта, показывает, что такое пожелание настолько же правильное, насколько и благое. Действительно, обеспечить экономию на трансакционных издержках без участия государства в сложноорганизованном обществе, где ограниченные ресурсы используются в режиме частной собственности, невозможно. Однако именно государство выступает основным субъектом, ответственным за «размывание» прав собственности и экспроприацию. С точки зрения новых институционалистов, более реалистично изменение соотношения координационной и распределительной составляющей в той институциональной среде, которая создается государством. Делается вывод: новая институциональная теория в большей степени позитивна, чем концепция Ф. Хайека, поскольку учитывает больший спектр издержек, с которыми сталкиваются экономические агенты в реальной жизни. В этом плане Ф. Хайек, который, несмотря на последовательный методологический индивидуализм, с одной стороны, и эволюционизм – с другой, является более решительным и романтичным либералом-реформатором, чем современные институционалисты.
Эволюционные институционалисты иначе подходят к проблеме государства. По их утверждениям, несмотря на имеющиеся сложности и нелинейности в экономике, инерционность означает возможность соответствующего прогноза эволюционного развития.
В связи с этим рассматривается возможность некоторого государственного вмешательства с целью изменения рамок хреодического развития. Эволюционный институционализм поддерживает активную роль государства в рыночной экономике. Это обосновывается, в частности, принципом неоднородности, связывающим жизнеспособность системы с наличием в ней элементов различной природы. Еще в 1950-е годы Я. Тинберген сформулировал правило о том, что число инструментов экономической политики государства должно быть не меньше, чем число целевых установок. Однако роль государства понимается не в кейнсианском и не в марксистском смысле. Государство должно активно влиять на институциональную среду в экономике, потому что спонтанная селекция институтов, как убедительно показывает эволюционная теория, далеко не всегда отбирает оптимальные варианты. Напротив, она может укрепить институты, противоречащие интересам общества.
Государственная политика эволюционирует в ответ на изменения осознанных требований и возможностей, которые могут быть результатом изменения технологий, рыночных структур или других объективных условий, сдвигов в системе ценностей или в восприятии, а также относительной силы различных групп интересов. Способы преобразования всех этих факторов в новые направления политики обусловлены определенными институтами и процедурами формирования и изменения политики. Нельсона и С. Уинтера показали сходные черты эволюции деятельности частного и государственного секторов. Государственная политика, подобно политике в частном секторе, реализуется во многом в порядке «организационной рутины». Поскольку изменения рутин обычно носят локальный характер и селекционная среда сравнительно неизменна, «государственная политика имеет тенденцию следовать определенным траекториям. Так, текущие изменения политики можно плодотворно осмыслить как эволюцию политической базы, которая сама была результатом последовательности более ранних изменений, и, в свою очередь, как плацдарм для будущего эволюционного развития»26. Однако существуют важные различия между реализацией политики в частном и государственном секторах: 1) участие многих сторон в процессе принятия государственных решений; 2) сложный аппарат, необходимый для этого процесса. Сторонами являются избиратели, группы специальных интересов, выборные должностные лица и чиновники, регулирующие органы и суды. Политический аппарат определяет характер взаимодействия между сторонами и задает способы, которыми из этих взаимодействий формируется политика. Эти процессы интересны не только для политологических, но и для институционально-экономических исследований.
7.4. Провалы государства и их исправление
Провалы государства заключаются в его неспособности обеспечить эффективную аллокацию ресурсов и соответствие социально-экономической политики принятым в обществе представлениям о справедливости. Это происходит в силу как субъективных причин (ошибки чиновников, политиков и т. п.), так и объективных обстоятельств. Источниками провалов государства являются ограниченные возможности государства и специфика интересов, связанных с его собственным функционированием. К провалам государства относятся: во-первых, проблема информации, так как издержки сбора информации, необходимой для исправления рыночных провалов, могут быть выше, чем выгоды такого исправления; во-вторых, поиск (изыскание) ренты, теория которого утверждает, что государственное вмешательство создает дополнительные издержки, которые могут превышать достигаемые выгоды. Указываются и другие изъяны государства, например несовершенство политического процесса, ограниченность контроля над бюрократией и последствиями принятых решений, изучаемые в теории общественного выбора27. Рассмотрим подробнее аргументы, подвергающие сомнению возможности эффективного государственного вмешательства.
Проблема информации. Для выработки решений и контроля за их исполнением государству требуется постоянно собирать и перерабатывать большие объемы экономической информации. Традиционные проблемы, возникающие при работе с большими информационными массивами, – полнота и достоверность данных.
Используемые государством данные потенциально неполны: оно не имеет и не может иметь информации о будущих событиях. Прогноз же об их наступлении дорогостоящ и всегда вероятностен. Поэтому любое директивное задание центра может быть реализовано лишь с некоторой долей вероятности, независимо от затрат на его разработку и заинтересованности низовых звеньев в его реализации. Подтверждением этому служат факты постоянного расхождения плановых заданий и действительного хода их выполнения в практике централизованного руководства экономикой социалистических стран. Такое расхождение вызывало необходимость перманентной корректировки спускаемых сверху планов.
Другой аспект информационной проблемы – недостоверность данных, обусловленная асимметрией информации в системе принципал–агент. Выделяется два типа информационной асимметрии. Во-первых, информационная асимметрия между принимающими решения высокопоставленными государственными лицами и исполняющими эти решения бюрократами нижних уровней. Последние стремятся ввести вышестоящее руководство в заблуждение, занижая свои производственные возможности, и получить как можно менее напряженное задание, поскольку от степени выполнения этого задания напрямую зависит материальное вознаграждение и перспективы карьерного роста. Типичным примером такого рода асимметрии служит поведение многих директоров социалистических предприятий, утаивавших на стадии формирования планов производственные резервы и завышавших заявки на распределяемые государством ресурсы. В результате повсеместно накапливались сверхнормативные запасы ресурсов, не вовлекаемые в хозяйственный оборот и снижающие рентабельность производства. Второй тип информационной асимметрии возникает в отношениях между государственными органами и группами специальных интересов, лоббирующими свои отраслевые, региональные и иные интересы. Группы специальных интересов стремятся ввести государство в заблуждение и придать собственным интересам видимость общественного интереса, побудив тем самым государство принять соответствующие решения.
В целом информационная проблема государственного управления экономикой обусловлена тремя группами причин. Во-первых, причинами технического характера – сложностью сбора и переработки больших объемов информации. Во-вторых, причинами формально-логического характера – неполнотой информации и несовершенством формально-логических прогнозов. В-третьих, влиянием человеческого фактора – умышленным искажением информации и введением в заблуждение государственных органов с целью использовать это в частных интересах.
Вместе с тем принципы устранения технических и формально-логических причин информационной несостоятельности государства достаточно ясны. Сложнее обстоит дело с устранением причин социального характера, поскольку, как отмечал еще З. Фрейд, люди на протяжении многих веков с завидным постоянством демонстрируют свою алчность и стремление удовлетворять ее за счет обмана других. Не отрицая важности этой проблемы, некоторые экономисты считают, что она преувеличена, и связывают ее разрешение с преодолением ограниченной рациональности индивидов. Преодоление ограниченной рациональности может рассматриваться как цель создания любых человеческих организаций, в том числе и государства. Любая такая организация сталкивается с проблемами агентских отношений, но обычно, так или иначе, справляется с ними за счет организационных инноваций и усиления стимулов участников к достижению общей цели.
Проблема поиска ренты. Теория поиска ренты, разработанная Р. Толлисоном, Дж. Бьюкененом, Д. Коландером и другими учеными, утверждает, что издержки государственного вмешательства связаны с отвлечением ресурсов на непроизводительную деятельность частных агентов, направленную на то, чтобы получить ренту, порожденную государственным вмешательством.
Рента определяется как часть платы владельцу ресурсов сверх той части, которую эти ресурсы могли бы принести при каком-либо альтернативном использовании, т. е. как плата, которая выше альтернативных издержек ресурсов. Даже если государство не вмешивается в экономику, рынок в динамической системе создает ренту, и люди тратят ресурсы на ее получение. Й. Шумпетер показал, что для осуществления инноваций и долгосрочных инвестиций, которые обусловливают экономический рост, необходимо соответствующее создание ренты. Поиск ренты на рынках считается производительным в том случае, если создается больше благ, чем в этом процессе расходуется ресурсов. Например, фирмы тратят ресурсы на исследования и разработки, совершенствуя продукты, технологии и т. п. В случае вмешательства государства ситуация меняется.
Усилия индивидов, предприятий, организаций, направленные на получение исключительных преимуществ с помощью государства, называются поиском ренты, или рентоориентированным поведением. Здесь имеет место явное или неявное перераспределение, так как одни экономические субъекты выигрывают за счет других. Если ресурсы расходуются с целью обеспечить перераспределение, затраты не приносят дополнительных благ, реальных социальных выгод. Поиск ренты связан с искусственным вмешательством в действие механизмов конкуренции, но конкуренция при этом не исчезает, а переносится из рыночной сферы в сферу воздействия на государство. Соответственно затраты на совершенствование продукта и другие инновации частично замещаются затратами на финансирование политических партий, лоббирование, взятки и т. д. Конкуренция в сфере поиска ренты представляет собой расточительство с точки зрения общественного благосостояния28.
В целом же происходит так называемое рассеивание ренты, т. е. ее сумма может быть равна совокупным издержкам поиска ренты. На практике поиск ренты способен поглотить даже больше средств, чем впоследствии достанется победителю в борьбе за исключительное право. При высокой склонности к риску инвестиции в поиске ренты могут превышать величину математического ожидания выигрыша. Перераспределение, как правило, связано с издержками, которые называются издержками влияния. Это, во-первых, издержки трансакций по осуществлению перераспределения как такового и, во-вторых, результаты искажения решений в результате такой деятельности. Поиск ренты возникает в связи с борьбой за монопольное положение на том или ином рынке, при распределении правительственных контрактов, формировании внешнеторговых тарифов и квот, государственном регулировании цен, т. е. во всех областях, где политические решения способны существенно влиять на величину доходов от факторов производства, находящихся в распоряжении экономических субъектов.
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 |
